Starec_Valgunde

Несвятые и святые в Латвии

• 23.04.2013 • РелигияКомментариев (0)772

О выдающихся православных подвижниках, чья судьба неразрывно связана с нашей страной

Валаамский посланец

История прозорливого старца Космы — первого несвятого святого духовника Спасо-Преображенской пустыньки под Елгавой. Во время похорон старца Космы все собравшиеся были поражены необъяснимой картиной (её успели запечатлеть на фото): от гроба, в котором лежал батюшка, и креста, который несли рядом с ним, исходил удивительной яркости свет. А когда кто-то из присутствовавших спросил тогдашнего главу Латвийской православной епархии епископа Леонида (Полякова), вошёл ли, по его мнению, старец в число святых отцов, владыка тихо и твёрдо сказал: «Батюшка — святой, святой, святой!»

Большую часть жизни старца Косму все знали как отца Кирилла. Монашество он принял в Валаамском монастыре, прошёл через аресты и лагеря, был участником знаменитой Псковской миссии священников в годы Второй мировой войны. В великую схиму (степень монашества с новым именем и полным отчуждением от мирской жизни) его постригли незадолго до смерти в родной Спасо-Преображенской пустыньке, где он прослужил духовником ровно двадцать пять лет.

Самым главным в своём служении старец Косма считал борьбу за то, чтобы каждый человек стал личностью. Его сердце всегда было открыто людям. Он никогда не поучительствовал, никем не командовал и никому ничего не навязывал. Считал, что ломать человека, делать его подобным себе — это духовное преступление. Обладая даром предвидения и исцеления, он приводил человека не к себе, а к Богу, не «делал» его, а нежно и чутко взращивал.

Путь в монашество

Starec_igumen-KirillО том, что он будет монахом, Кузьма Иванович Смирнов (так звали в миру будущего старца) знал с самого детства. А когда кто-то из домашних говорил ему: «Ты такой некрасивый, поэтому в монастырь хочешь», — отвечал: «В этой жизни я некрасивый, а в той — красивый». Чуть позже в одном из своих видений мальчик услышал голос «Родился не от рода сего».

«А я думаю, — вспоминал он, — как же так, не от рода сего? Значит, я плохой? И слышу голос: «Нет, ты Божий».

Родился божий ребёнок Кузьма 22 октября 1885 года в деревне Дуплино Мышкинского уезда Ярославской губернии. Однажды на каком-то богомолье к его маме подошёл неизвестный старец и, указав на Кузьму, сказал: «Какая ты счастливая! Сын твой родился ради спасения очень многих людей».

Предсказывала будущее старца Космы и блаженная старица Ксения (Ксения Степановна Красавина), которая была от рождения слепой и жила неподалёку от деревни Дуплино. А когда вместе с братом Николаем Кузьма уехал в Петербург и устроился в булочную на Апраксином дворе, туда заглянул странник и, попросив у Кузьмы хлеба, сказал: «Когда приедешь на Валаам, я тебя чайком угощу».

Пророчество сбылось. В 1910 году Кузьма Смирнов приехал в знаменитую Валаамскую обитель. И как только ступил на монастырскую землю, к нему подбежал знакомый странник: «А, Кузьма приехал! Я давно тебя ждал. Ты будешь помощником архиерея». Спустя некоторое время Кузьма действительно стал келейником (помощником по хозяйству) игумена монастыря — кроткого и смиренного старца Маврикия (Баранова). А ещё трудился в монастырской гостинице — на праздники в обитель тогда приезжали около четырёх тысяч человек. Эта работа особенно нравилось послушнику Кузьме, и любовь к ней он пронёс через всю жизнь.

Starec_Pogrebenie-1968

Испытание войнами и расстрел

В апреле 1915 года, во время Первой мировой войны, Кузьму мобилизовали. Вернувшись из армии в 1918 году, он поступил на Валаамское подворье Петербурга, где через шесть лет епископ Каргопольский Илларион лично постриг Кузьму в монахи с наречением имени Кирилл, а через год, уже в Смоленске, посвятил его в сан иеромонаха (монаха-священника).

Вместе с владыкой Илларионом батюшка ездил по разным городам — от Смоленска до Твери. А поскольку это уже было время советской власти, его не раз арестовывали, пока без суда выслали на девять лет в лагеря Беломорканала. Когда отец Кирилл возвращался из ссылки домой, началась Великая Отечественная война. Добравшись до деревни Свиблово, где жил его брат, батюшка тайно помогал партизанам, за что немцы приговорили его к расстрелу. Два конвоира увезли отца Кирилла в лес, поставили к берёзе.

«Я перекрестился, закрыл глаза, сложил руки на груди. Слышу три выстрела. Глаз не открываю. После выстрелов не падаю. Слышу, подходят ко мне и говорят по-русски: «Ты нас не подведёшь? Мы тебя убивать не будем, если ты будешь скрываться от нашей комендатуры. Если покажешься, нас расстреляют».

В 1943 году отец Кирилл стал участником легендарной Псковской православной миссии, занимавшейся сохранением церковной жизни на оккупированных немцами территориях. Батюшка обслуживал несколько приходов: Любанский, Пельгоровский, Ильинский, Хоченский, Сустие Поляны. В том же 43-м году (то есть ровно семьдесят лет назад) в ходе эвакуации всего населения немецкими властями отец Кирилл был увезён в Латвию, в Бауску.

Будни пустынного жителя

Рижский епископ Иоанн (Гарклавс) — тот самый, что спас от немцев Тихвинскую чудотворную икону Богородицы, — назначил отца Кирилла служить в Спасо-Преображенскую пустынь под Елгавой. Но из-за нехватки священников батюшку тогда часто отзывали служить в разные места Латвии: в женский монастырь в Илуксте, в Троицкий храм села Голышево, в дубултский Свято-Владимирский и кемерский Петропавловский храмы. И только в 1953 году отца Кирилла возвели в сан игумена и назначили на постоянное служение в пустынь. Власти в то время хотели превратить монастыри в заповедники для старушек, где те не могли бы оказывать никакого влияния на светский мир. В этот период и проявилось призвание отца Кирилла как старца — помогать всякому человеку прийти к Богу. Он часто тайно ездил по домам: крестил малышей, освящал квартиры, вёл духовные беседы. Старец не был искусен в проповедях, редко их говорил, но, как вспоминали многие его современники, он очень многое умел объяснить человеку без слов.

«Никогда я не видел его взгляда равнодушным, безразличным. На каждого человека отец Кирилл смотрел очень внимательно, с чувством глубокого уважения и интереса, — вспоминал священник Георгий Блазма. — Одной из главных его черт была постоянная нацеленность на добро. Он непрерывно искал и находил возможность чем-нибудь помочь людям, сделать им что-нибудь приятное. Отсюда и эта постоянная внимательность во взгляде: что человеку требуется? Что для него можно сделать?»

«Когда отец Кирилл приходил в храм, многих из нас слёзы прошибали», — рассказывала монахиня Афанасия. «В один миг и при первом взгляде я увидел в нём истинного, родного духом брата. Это было то же сияние, которому не нужны слова, — сияние благодати», — писал о нём другой выдающийся старец — архимандрит Иоанн Крестьянкин. Выходя из храма, отец Кирилл всегда подавал милостыню всем нищим, стоявшим на паперти, каждого из них благословлял, внимательно смотря в лицо, и с каждым говорил. Придя из храма, он сразу же насыпал зерно в птичьи кормушки и ставил еду кошке, потом всё внимание уделял гостям. Никогда не отпускал от себя, не накормив и не снабдив на дорогу подорожничками (так он называл пирожки). Сам ел крайне мало. Если со стола падала крошка — поднимал её, целовал и клал в рот.

Поздно вечером батюшка надевал передник, складывал в него продукты и шёл по кельям подкреплять монахинь, которые много работали и не насыщались скудной монастырской трапезой (пять мелких картофелин, огурец, хлеб). Стучал палочкой в окно или дверь и давал что-нибудь сестре из передничка: «Это тебе, подкрепись». За эти простоту и заботу монахини очень любили отца Кирилла. Одна из них однажды даже сказала ему: «Давай мы тебя будем называть не отцом, а матерью».

Отец Кирилла всегда был что-нибудь делал: копал огороды, чинил грабли, участвовал в сенокосе, мастерил скамеечки и скворечники. Лучшим подарком для него был какой-нибудь столярный инструмент. Он жил в маленьком доме у соснового леса. Над его кроватью висела большая фотография с видом Валаамского монастыря и снимки старцев, а также написанные на бумаге добродетели — «смирение, терпение и послушание», которые он считал главными в духовной жизни. Келью отца Кирилла называли часовенкой всех святых, а сам батюшка говорил: «У меня здесь второй алтарь. Я хочу, чтобы на вас посмотрели мои святые». Будучи всегда больным, незадолго до смерти отец Кирилл очень серьёзно заболел: сначала у него был приступ стенокардии, затем произошло ущемление грыжи. Говорят, архиепископ Рижский и Латвийский Леонид (Поляков), будучи врачом по профессии, вместе с помогавшим ему рижским хирургом прямо в игуменской сделал старцу операцию.

26 июня 1968 года отца Кирилла постригли в схиму, назвав его мирским именем Косма. А через несколько дней, в любимую им пятницу, старца не стало. На похороны батюшки приехало огромное число людей. Далёкие от церковной жизни рабочие говорили собравшимся: «Этот батюшка у вас святой». А таксисты, которые по окончании отпевания развозили всех по домам, наотрез отказывались брать у людей деньги за проезд, говоря: «Сегодня мы работаем бесплатно, батюшка давно уже всё оплатил»

По материалам книги архимандрита Виктора МАМОНТОВА «Пустынный житель».

Pin It

Похожие публикации

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *