Народный артист России, писатель, музыкант, исполнитель и экс-рижанин о кавалергардах, мужской дружбе и настоящих женщинах

Тем, кто на минувшей неделе побывал на творческой встрече в «Обществе свободных актёров», явно повезло. Владимир Качан пел, острил, читал отрывки из своих романов, рассказывал актёрские байки. Зал подпевал, сопереживал, плакал, смеялся, аплодировал.

Не только потому, что в концерте звучали замечательные песни, которые знает наизусть не одно поколение: «Ночи зимние», «Варшавский вальс», «Оранжевый кот»… А потому, что всё, что делает Качан, — исключительно талантливо… «Суббота» встретилась с Владимиром Андреевичем, чтобы поговорить за жизнь.

В той стране

— Владимир Андреевич! Ваш друг Михаил Задорнов в шутку называет вас человеком без определённых занятий. Театр, кино, песни, концерты, книги… Когда вы всё успеваете? Что у вас на первом месте, а что на последнем?

Все эти занятия — сочинение песен, исполнение их, театр, кино, литература — взаимозаменяются. На каком-то этапе жизни что-то становится первым, а что-то третьим или пятым. А потом пристрастия меняются местами.

— Что для вас на первом месте сегодня?

— В сценической деятельности у меня намечается перерыв — после выступления в Риге следующий концерт у меня только 13 августа, в Москве. В театре — отпуск. Значит, на первое место выйдет работа над новой книгой: два рассказа для неё уже готовы. «Про кота и собаку» и «Опять ягодка» (этот рассказ «Суббота» публиковала год назад. — Прим. ред.).

Создание первого рассказа инициировал Михаил Задорнов. Я рассказал ему о своих домашних питомцах, и он сказал, что это непременно нужно написать. К слову, оба этих рассказа можно прочесть на Facebook…

— Так вы, оказывается, продвинутый юзер!

— Нет-нет, к компьютеру я не подхожу принципиально! Пишу ручкой: с пером в руке ты на миллиметр ближе к Пушкину. (Улыбается.) Кстати, машину я тоже не вожу из принципа: не хочу ездить по чудовищным пробкам, каждый день сталкиваясь с хамством на дороге.

У меня есть помощница, которая рассказывает мне, что происходит в Интернете вообще и на Facebook в частности. Говорят, там много отзывов на мои новые рассказы. И даже появилась музыкальная группа, которая называется «Владимир Качан».

Сейчас я пишу третий рассказ — «Байкер Семён и старуха Федосеева». Очень может быть, что он разрастётся в повесть: меня уже несёт на всякие ответвления, как было в «Роковой Марусе» (фрагменты этой повести также публиковались в «Субботе». — Прим. ред.). А ещё я делаю новый диск.

— Как он будет называться?

— Сначала я хотел назвать его «В той стране», но потом передумал: не поймут. Подумают, что Качан хочет назад в СССР. А я имею в виду совсем другое — ту страну, где понятия «честь», «порядочность» и «совесть» считались отправными точками для поведения. Ту страну, в которой эти нравственные векторы были в ходу, а потому в ней жило много совестливых и порядочных людей. Ту страну, которая мне по-прежнему очень дорога. Я хотел бы в ней остаться…

Сегодня честь, совесть и порядочность исчезают не только из жизни, но даже из лексики. Надо всем нынче господствует слово «сникерсни».

О чём думают женщины?

— В одном из интервью вы сказали, что кино вещь случайная. Какие кинослучайности произошли с вами в последнее время? В каких фильмах мы вас увидим?

— В прошлом году я снялся у Василия Пичула в картине «Второе восстание Спартака». Это военно-приключенческо-любовное кино, в котором я сыграл министра внутренних дел Круглова. Замечательный сценарий! Я читал его с упоением. К сожалению, такие сценарии нынче большая редкость.

В фильме «Территория», который выйдет на экраны осенью, у меня весьма занятный образ — начальника золотодобытчиков. Роль неглавная, но когда к режиссёру пришли консультанты, работающие на прииске, то сказали, что я попал в десятку. Мол, у них есть точь-в-точь такой начальник — не то Иваныч, не то Петрович… Не знаю уж, комплимент это или наоборот.

— Недавно вы снялись в сериале «Думай как женщина» вместе с Маратом Башаровым. Кого вы там играете?

— Отъявленного негодяя. Делягу, напрочь лишённого тех самых трёх понятий, о которых мы говорили выше. Кстати, второго делягу из фирмы-конкурента должен был играть Иван Ургант, но у него что-то не сложилось. У меня, по-моему, тоже не всё получилось до конца… Не люблю играть одномерных злодеев.

У Башарова более интересная роль, его герой переодевается в женщину. И в этом женском образе Марат очень убедителен, пожалуй, даже больше, чем в мужском. Башаров вообще хороший актёр.

— А для чего переодевается герой Марата Башарова? Он хочет научиться думать, как женщина?

— О, это бессмысленно! Как сказал один остроумный человек: «Мне очень хотелось бы узнать, о чём думают женщины, но мне что-то подсказывает, что этого делать не стоит».

«Цивилизацию придётся начинать заново»

— Сегодня женщины стали сильнее и жёстче, а мужчины слабее и инфантильнее, что ли… Астрологи уверяют, что наступает эра матриархата. Что вы об этом думаете?

— Думаю, что нельзя стричь всех под одну гребёнку. Всё в этом мире персонифицировано. Когда я слышу, что все мужчины или женщины одинаковы, меня начинает подташнивать от пошлости и глупости. В том и другом поле есть разные персонажи.

— И тем не менее тенденция очевидна. Современные женщины всё чаще предпочитают не связывать себя узами брака, воспитывают детей в одиночку, твёрдой рукой ведут бизнес. Им не до кокетства и притворства, как вашей героине из «Роковой Маруси»…

— Весь вопрос в том, с кем общаешься. Меня до сих пор окружают исключительно настоящие женщины. Их спектр очень обширен. Но некоторые из них читаются просто, как газетная передовица. Не потому, что я опытный бонвиван, а потому, что у меня есть писательский опыт. У всех пишущих людей должен быть наблюдательный острый взгляд, они обязаны подлавливать то, что человек хочет скрыть. Поэтому с годами первая фаза — увлекательная игра флирт — немного тускнеет. Но ведь можно сделать вид, что ты играешь в эту игру, что ты наивнее, чем есть на самом деле…

— А кто те, другие женщины, не похожие на газетные передовицы?

— Это особенные женщины, в них сосредоточены суть любви, суть природы. Он берегут свою искренность и естественность как драгоценный алмаз. И открываются только тогда, когда чувствуют, что перед ними достойный человек.

— Но достойных мужчин становится всё меньше!

— А что вы хотите, если в Европе уже разрешены однополые браки?! Есть такой анекдот: разговаривают две женщины. Одна сетует: «Настоящих мужчин нет. Их очень трудно встретить, практически невозможно». А вторая отвечает: «Ну почему же? Они встречаются. Между собой».

Если оглянуться на историю человечества, то дальнейший сценарий предугадать нетрудно: все помнят, что случилось с Содомом и Гоморрой. Но я надеюсь, что Господь не допустит противоестественного перекоса в сторону феминизации мужчин. Должно произойти какое-то радикальное изменение в жизни, в обществе, на планете.

— А если его не произойдёт?

— Тогда очередной астероид уже не промахнётся, и цивилизацию придётся начинать заново.

Необъяснимый простор Юрмалы

— Вы остановились в Юрмале. О чём вы вспоминаете, когда вы гуляете по морю?

— Ни о чём не вспоминаю. Я не люблю оглядываться назад. На ТВ есть такая программа «Ностальгия». Её ведущий Володя Глазунов не раз меня приглашал: мол, приходите, повспоминаем… Но это не моё. Не надо муссировать прошлое. «Человек, который идёт вперёд, оглядываясь назад, рискует споткнуться». Это не просто меткая фраза — это принцип, по которому я живу.

Меня раздражает, когда мне бесконечно напоминают про спектакль «Три мушкетёра» или просят спеть «Кавалергарда век недолог». Правда, меня успокаивает Дима Харатьян: «А что делать? Ты на это обречён». У него та же история: куда бы ни пришёл — просят спеть про гардемаринов. Но мне не нравится быть обречённым!

— Но ведь для вас как для экс-рижанина Юрмала всё равно часть прошлого…

— Но это и моё настоящее. Замечательный поэт Юрий Ряшенцев написал про Юрмалу: «И стучит какой-то лишний мотор, и лежит необъяснимый простор». Лучше не скажешь. Я ни с чем не могу сравнить свои ощущения, когда выхожу в устье Лиелупе. Или когда погружаюсь в холодное для израильтян или москвичей море: плюс 18, а мне нормально, комфортно!

Когда я был в Америке, мне из всех городов больше всего понравился Сан-Диего. А знаете почему? Там такой же песчаный пляж, как в Юрмале.

«Дарование есть поручение»

— Что вас расстраивает в жизни?

— Нестабильное положение со здоровьем и собственная лень. Я чувствую, что обязан писать и не лениться! Знаете, как говорил Баратынский? «Дарование есть поручение. Ты должен исполнить его, несмотря ни на какие препятствия». Когда я не выполняю поручения, то чувствую, что виноват: дар-то дан свыше! Нельзя поплёвывать на подарок и тем более на дарителя.

А ещё меня расстраивает то, что происходит в нашем театре (Владимир Качан с 90-х годов служит в театре «Школа современной пьесы» Иосифа Райхельгауза. — Прим. ред.), то, что для меня там нет новой работы, которая заставила бы мои глаза гореть. Но я искренне считаю, что причину любых разочарований или неприятностей надо искать в себе. Потому что ты — и никто другой— в ответе за всё, что происходит с тобой и вокруг тебя.

— За всё за всё? И за мировой кризис тоже?

— Да, тоже! Кризис не повод опускать руки и терять человеческое лицо. Жили же люди на зоне, в концлагерях и сохраняли при этом благородство.

— Есть ли у вас фирменный рецепт от плохого настроения?

— Когда всё вокруг плохо, я знаю, что нужно сесть и сочинить мелодию на какие-то красивые стихи. И отпускает…

Жизнь на троих

Концерт Владимира Качана в «Обществе свободных актёров» открывался кадрами из фильма «На троих, или Три товарища». На этой плёнке они ещё все вместе: Леонид Филатов, Михаил Задорнов и Владимир Качан. Молодые, счастливые, талантливые…

Дружбе Качана и Задорнова более 50 лет — они вместе учились в 10-й рижской школе. Вместе хулиганили, куролесили…

Филатов присоединился к этому дуэту несколько позже. Это была настоящая мужская дружба — на всю жизнь, до самого конца…

— Как вы познакомились с Леонидом Филатовым и как началась ваша дружба на троих?

Мы оказались с Филатовым в одной комнате общежития Щукинского училища на Трифоновской улице. Я приехал в Москву из Риги, Лёня — из Ашхабада. Он уже тогда писал стихи, а я начал их петь.

Когда Миша Задорнов переехал в Москву и стал учиться в МАИ, я немедленно познакомил его с Лёней. Миша с ходу внедрился в наш круг и в нашу манеру общения.

— Кто был в вашем трио ведущим, а кто ведомым?

— Лидировал Лёня. Он был старше нас и обладал такой харизмой и таким талантом, что никому не приходило в голову драться с ним за пальму первенства. Если бы он всерьёз занимался стихами, то мог бы потеснить многих поэтов на советском олимпе.

— Вместе с Леонидом Филатовым вы написали множество замечательных песен, которые поют до сих пор во всех уголках бывшего Союза. А с чего всё началось? С «Оранжевого кота»?

— Нет, первой песней, которую мы с Филатовым написали на кухне общежития среди окурков и картофельных очистков, были «Ночи зимние». Лёня тогда очень часто влюблялся, и иногда без взаимности. А любовь без взаимности, как выяснилось, рождает высокую лирику.

В результате эта песня, сочинённая нами на первом курсе в любовно-лихорадочном бреду, стала пользоваться невероятным успехом. Сначала мы с Лёней стали страшно знамениты в своей комнате, затем — на этаже, потом — во всём общежитии и Щукинском училище. А дальше «Ночи зимние » пошли гулять по другим институтам.

Вы не можете себе представить, сколько людей приходило! Мы с Лёней буквально спивались из-за этой песни! Потому что народ шёл слушать её к нам с водкой, портвейном и палёным коньком, который продавался в чайниках у Рижского вокзала. Всю эту продукцию, которая приводила в смертельное состояние печень, несли к нам — чайниками. Приходилось употреблять.

— Сколько же раз вы исполняли «Ночи зимние»?

— Это не поддаётся счёту! Я не сразу догадался, что дело было не в качестве произведения, а в том, что у всех молодых людей, наших ровесников, были несчастные любови и им хотелось пострадать. А песня «Ночи зимние» вместе с алкоголем действовала убийственно…

Подобный случай повторился потом с великим русским артистом Леонидом Марковым. Он попросил спеть ему нашу с Лёней песню «О, не лети так, жизнь!». Я пел, он слушал, плакал, выпивал рюмку, а после спрашивал: «Что тебе прочесть: монолог Протасова или Арбенина?»

Я говорил: «Арбенина». Он читал и просил меня спеть песню снова. После её окончания восклицал: «Что ты со мной делаешь?!» И читал мне на этот раз монолог Протасова. Я снова пел. И Марков вновь читал монолог Арбенина… И это продолжалось до бесконечности.

— После смерти Филатова вы работали с разными авторами. А почему сами не пишете стихи к своим песням, ведь у вас абсолютный слух на поэзию…

— А зачем, если есть люди, которые делают это лучше? Я пою только осмысленные стихи, а планка у меня высокая — Лёня Филатов. Я написал немало песен на стихи Алексея Дидурова, которого уже тоже нет с нами.

Среди моих песенных соавторов Пётр Вегин, Юнна Мориц, Валерий Шульжик, Юрий Ряшенцев, Александр Вулых… Хорошие стихи нельзя слушать просто так. Нужно сопереживать, соучаствовать. А потому все, кто приходит на мои концерты, — мои соучастники.

«В Ленинград, мама!» Актёрские байки от Владимира Качана

— Почему-то самыми уязвимыми для всяких хохм в театре были спектакли на ленинскую тему, — вспоминает Владимир Качан. — Возможно, оттого, что обилие пафоса в них диктовало, что его надо как-то приспустить.

…Мы играли спектакль «Грозовой год». Один из артистов заболел и на его роль — роль Феликса Эдмундовича Дзержинского — срочно ввели другого актёра. Слов у него было немного, но очень много выходов с короткими репликами. Для храбрости артист выпил граммов 150 и ринулся на подмостки. Вот что из этого получилось.

С левой стороны сцены — логово эсеров, которые готовят покушение на вождя мирового пролетариата на заводе Михельсона. С правой — Ленин с соратниками.

В стане эсеров идёт зомбирование Фанни Каплан: «Фанни! Наступает день, когда ты должна выполнить свой долг…» Эту роль играю я и, словно Кашпировский, убеждаю Каплан в необходимости выстрелить в Ленина. И вдруг в этот момент, вероятно, перепутав правую часть сцены с левой, к нам выходит… Дзержинский. Собственной персоной.

Что взбрело артисту в голову? С чего он решил, что сейчас его выход? Это по сей день осталось загадкой. Но появление Феликса Эдмундовича в логове эсеров, согласитесь, было впечатляющим… Онемели все! И сам «Феликс Эдмундович» тоже. Но раз уж вышел, то решил как-то оправдать своё присутствие на сцене. Он повернулся к нам… и злобно погрозил нам пальцем.

Продолжать спектакль дальше не имело смысла. Что можно играть, если сам Дзержинский в курсе готовящегося покушения?! Сюжет зашёл в тупик. Дали занавес.

* * *

— А вот другой случай, который, правда, произошёл не в нашем театре. Игралась сцена, где юный Володя Ульянов узнаёт о судьбе брата Александр, покушавшегося на царя, и собирается в Петербург.

Мама обращается к нему с вопросом: «Володенька, ты куда?» На что артист, продолжая паковать чемодан, автоматом отвечает: «В Ленинград, мама, в Ленинград!»

Влюблённый олигарх

В книге новелл Владимира Качана «Арт-пасьянс» собраны удивительно точные зарисовки об актёрах и не только. Некоторые из них Владимир Андреевич прочёл во время концерта в Риге.

Олигарха бросила девушка. Он был обескуражен и настолько не готов к этому событию, что совершенно не знал, как правильно вести себя. А главное — ему очень хотелось вернуть эту девушку!

Встретив на одной вечеринке знакомого поэта, олигарх решил попытаться удержать возлюбленную чем-нибудь поэтичным. И попросил поэта написать для его возлюбленной одностишие.

Поэт сказал, что одностиший не пишет. Олигарх настаивал и даже грозился, что позовёт телохранителей и накажет. Поэт сдался после предложения заплатить ему 3000 евро. Он никогда не выполнял столь малую работу за столь серьёзную сумму. И после минутного, но ожесточённого спора со своим внутренним голосом сотворил шедевр, который мог бы украсить собой любую стихотворную кунсткамеру, если бы таковая имелась.

Он написал нижеследующую жемчужину русской словесности: «Но я же всё-таки ещё люблю тебя»… Олигарх заплакал и работу принял.

Личная жизнь артиста: Отцы и дети

Возраст самой большой любви в жизни Качана вычисляется просто: 36 лет назад молодые и красивые артисты Московского ТЮЗа Владимир и Людмила, оставив прежние браки, сняли крошечную квартирку на окраине Москвы и зажили в любви и согласии. А недавно, спустя 30 лет, они обвенчались.

— Сын Глеб пошёл по вашим стопам?

— Глеб окончил ГИТИС, но служить в театр не пошёл: не захотел быть зависимым. Увлёкся арт-фехтованием, собрал свою команду, которая несколько лет назад выиграла чемпионат мира в Сан-Марино. Сейчас Глеб поёт в церкви, и мне это нравится. Главное — найти себя.

— Значит, конфликт отцов и детей — это не ваша проблема?

— Почему же? Наша! Сыновья всегда хотят победить отцов, добиться большего, стать лучше и успешнее. Это нормально.

— А что ненормально?

— Ненормально напоминать детям, что ты для них сделал. Даже если иногда очень хочется напомнить… Это их обижает, заставляет комплексовать.

Похожие публикации