Менты против братков

* Откуда в Латвию пришел рэкет?

* Как возникали крупнейшие преступные группировки?

* Почему бандитов было трудно упрятать за решетку?

* Что такое мафия по-латвийски?

* Вернутся ли в нашу жизнь малиновые пиджаки?

В конце 80-х годов кооператоры стали зарабатывать, и первые большие деньги принесли их обладателям большие проблемы. В нашем лексиконе появились новые слова: «предприниматель», «счетчик», «преступная группировка» и самое страшное слово — «рэкет».

Крепкие ребята с золотыми цепями на бычьих шеях, одетые в спортивные костюмы Adidas, стали крышевать коммерсантов — начался передел бизнеса.

О том, как это было, вспоминает бывший начальник отдела по борьбе с организованной преступностью в 90-е годы Сергей Черненок.

Здравствуй, «крыша»!

— Нельзя сказать, что словосочетание «преступная группировка» в 90-е годы для работников тогдашней милиции было чем-то новым. Зачатки преступных групп существовали и в советские времена. Но в 90-е годы на базе старых преступных связей сложился новый бандитский костяк, который попытался контролировать экономические сферы.

На то была причина. В стране советов вдруг появились новая экономика, частный бизнес, а вместе с ним и проблемы. Все эти вопросы стали решаться неформальными и негосударственными методами.

По логике, конечно, новые проблемы должно было решать государство. Но государственная машина оказалась такой огромной и неповоротливой! Для того чтобы развернуть ее, потребовались годы. А природа не терпит пустоты. Вот и появились люди, которые заменили госмашину. Варварски, антизаконно — короче, по-пацански.

Многие бизнесмены это быстро поняли: прежде чем идти в регистр предприятий, они сначала шли договариваться с «крышей». Потому что знали: бизнеса без «крыши» не будет!

Латвия — первая ласточка

— Отдел по борьбе с организованной преступностью в Риге появился на полгода раньше, чем подобные формирования возникли на территории СССР. Это было в марте 1987 года. А через полгода наш опыт признали позитивным, и аналогичные отделы были созданы по всему Советскому Союзу.

Работать нам было непросто. С заявлениями в милицию люди почти не обращались, даже если их прессовали. Потому что не были уверены в безопасности своей и своей семьи. В ход шли не только угрозы, но и вывозы в лес, утюги-паяльники и прочие расправы.

Обеспечить безопасность коммерсантам тогдашняя милиция толком не могла. А потому заявления в милицию писали только люди, доведенные до крайности, которым уже нечего было терять.

Где честность, брат?

— Самое трудное для сотрудников моего отдела в те годы было остаться честным. Потому что зарплата милиционеров в начале 90-х была восемь долларов в месяц. А бандиты предлагали многотысячные взятки.

Примерно раз в полгода-год мы в своем отделе вычисляли тех, кто перешел на сторону братков. Бог им судья.

Однако большинству оперов из моего отдела брать взятки от бандитов было западло. Лично я решал свою финансовую проблему так: днем руководил отделом по борьбе с организованной преступностью, а ночью работал сторожем в ювелирном магазине. И таких, как я, было много.

Харитон и его компания

— Сегодня меня спрашивают: а почему вы, менты, не повязали сразу всех, кто был печально известен на всю страну? Ведь имена Харитона (Ивана Харитонова, основателя Харитоновской группировки) и Лескова (основателя группировки «Пардаугава») знали не только сотрудники милиции, но и практически каждый житель Латвии.

Дело в том, что в этих преступлениях было очень трудно определить круг лиц, выявить цепочку, доказать вину. В конце 80-х и начале 90-х практически полностью отсутствовал механизм следственно-судебной системы, позволяющий упрятать братков за решетку надолго и всерьез. Требовалось менять законодательство, на что ушли долгие годы.

Наш отдел работал в режиме дежурной команды. Случилось — реагируем. Задержания, обыски, аресты были чуть ли не каждый день! Любопытно, что две трети заявителей сами были жуликами и приходили к нам в надежде на то, что если они напишут заявление в полицию, то им и долги возвращать не нужно будет, — жизнь сразу станет чистой и ясной.

Правда о «Пардаугаве»

— В народе ходили слухи, что «Пардаугаву» создали менты. Якобы в противовес Харитону. Это не совсем так.

«Пардаугава» возникла и развивалась параллельно Харитоновской группировке. Просто костяк в ней составляли бывшие спортсмены, ни разу не сидевшие. А харитоновские ребята в основном были людьми, имевшими отношение к криминалу.

В начале 90-х была предпринята попытка создать команду из бывших комсомольцев в противовес бандитам. Но эта идея успеха не имела.

Немного юмора

— Рассказывать о кровавых расправах братков и перестрелках тех лет можно до бесконечности. Но я хочу пощадить чувства читателей. А потому расскажу юмористический случай.

Один гражданин Израиля как-то выпил лишнего с представителями неформальных структур в баре гостиницы «Рига». Они подбили его на спор на 10 тысяч долларов, задав элементарный вопрос: в каком году ты родился? «В 58-м!» — уверенно ответил израильтянин. «А вот и нет! — не согласились братки. — Ты родился не в 58-м году, а в 1958-м!» И начали активно грузить израильтянина на деньги.

Израильтянин пришел к нам с заявлением. В результате этой глупейшей шутки лишились свободы такие члены Харитоновской группировки, как Круминьш, Сниедзиньш, Кисель.

Эхо «лихих» 90-х

Несколько вопросов профессионалу

— Сергей, как по-вашему, возможно ли сегодня возвращение бандитских 90-х?

— Времена изменились, и преступный мир изменился вместе с ними. Стать богатым, используя кулаки или накачанные мышцы, сегодня невозможно. Стрелять и взрывать нынче не только немодно, но и нерентабельно. Куда больше ценятся ум и способность зарабатывать.

Но преступность никуда не делась…

— Вы можете проследить аналогию с 90-ми в сегодняшней жизни?

— В свое время я пытался продвинуть поправки в уголовное законодательство Латвии и сформулировать юридическое понятие «организованная преступность» — другими словами, мафия. Руководствуясь опытом западных коллег, я включил в это понятие три квалифицирующих признака.

Первый — основной поток денег структуры поступает от нелегальной противозаконной деятельности. Второй — существует внутренняя иерархия, подразумевающая четкое распределение обязанностей. Третий — наличие коррумпированных связей. Вам это ничего не напоминает?

— Еще как напоминает! То, что происходит сейчас в Латвии, можно назвать повторением бандитского передела, только в политической сфере. Со всеми классическими бандитскими приемчиками: кидками, подставами, прослушками, судебными процессами над мелкой плотвой, «стипендиями» чиновникам, пачками денег в портфелях на выборы… Не считаете ли вы, что 90-е вернулись к нам в новом качестве?

— Что касается нашей так называемой политической элиты, то она у нас почти вся вышла из тех же 90-х, и здесь, с моей точки зрения, мало что поменялось.

— Сейчас выходят из тюрем те, кто сел в 90-е годы. Не захотят ли эти «конкретные пацаны» восстановить справедливость и затеять новый передел бизнеса?

— Сформировать новые бригады «возвращенцам» не под силу. «Быки» вряд ли сумеют организовать многоходовой рейдерский захват. Все, на что они способны, — это крышевать магазины и громить торговые палатки. А сейчас вопросы их безопасности уже тем или иным способом решены.

— Как вы считаете, может ли сегодня нас защитить полиция?

— Я вас прошу, о больном не надо… В 90-е годы в этом ведомстве провели реорганизацию, последствия которой мы все ощущаем по сей день. Тогда произошло вымывание кадров: ушли лучшие, самые преданные делу специалисты. А ведь хороших сотрудников в этой области найти так же, трудно как на золотых приисках: на горы песка один золотник…

Дальше — больше. Развалили патрульно-постовую службу. Разрушили институт дознания и следствия. Квалификация кадров пошла резко вниз.

Полицию слишком долго держали в черном теле. Просвет наметился лишь несколько лет назад, когда повысили зарплаты и сюда наконец-то пошли люди. А сейчас все опять вернулось на круги своя.

Это случилось в милиции

Дело таксистов

В конце 80-х — начале 90-х по Латвии прокатилась целая волна убийств. Убили более полутора десятков таксистов. Их душили удавками, резали ножами, жгли в машинах, топили в реках…

— Картина была настолько кровавая и жестокая, что таксисты уже боялись выходить на работу, — вспоминает Виталий Анико, возглавлявший в ту пору 1-й («убойный») отдел полиции Риги. — К счастью, были улики — например, перчатка с заклепками, оставленная на месте одного преступления. Оброненная связка ключей. Плюс словесный портрет нападавшего, который дал нам таксист, чудом оставшийся в живых.

Для того чтобы получить побольше информации, мы обратились за помощью в газеты и на ТВ. Люди откликнулись очень активно: в день в отдел поступало 10-15 звонков. Как их сортировать? А никак! Каждый надо было проверить.

До сих пор помню эти списки — и в каждом по сорок с лишним пунктов. В одном звонки от тех, кто узнал человека по приметам. В другом — что-то про перчатки. В третьем — информация о ключах…

Три месяца мы работали, сопоставляли факты. Водили по спискам ручкой, как кроссвордисты, ища совпадения по вертикали и горизонтали. Пока наконец не зацепились за одного человека, который проходил по двум спискам сразу — в одном, предположим, под N39, а в другом — под N15. И перчатки у него были с заклепками, и связка ключей имелась… Так и раскрыли дело.

Кстати, искали одну банду, а нашли две — по четыре человека в каждой.

Похожие публикации